В мае 1896 года в Москве состоялось грандиозное событие - коронация Николая II и его супруги Александры Фёдоровны. Дни с 6 мая по 26 мая были объявлены коронационным периодом. Торжества должны были проходить в Успенском соборе московского Кремля. До этого шла длительная и всесторонняя подготовка, в том числе по тщательному отбору лиц со всей огромной страны, которые должны были стать свидетелями коронации. Всем делегациям необходимо было прибыть в Москву для участия в церемонии торжественного въезда императорской четы в Москву не позднее 5 мая.

Каково же было мое удивление, когда я нашел в архивах информацию о том, что на коронации Николая II участвовали и представители современного Таджикистана. Знаменательными было и то, что архивные документы свидетельствовали о составе приглашенных «инородцев», который строгим образом утверждался военным министерством.

В письменных представлениях министра Петра Ванновского, адресованных министру двора, указывались мельчайшие детали о тех, кто должен был прибыть в Москву. Так, из Средней Азии и Кавказа таковых должно было быть не более 40 человек.

Можно уверенно предположить, что министр Ванновский самолично включил в состав среднеазиатской делегации двух представителей Памира: Саркора – волостного управителя Орошора и Тукурбека - волостного управителя Восточного Памира.

Причиной такого решения стал тот факт, что за три года до этого события, в 1893 году его 24-летний сын побывал в труднопроходимом ущелье Бартанга.

Штабс-капитан Сергей Ванновский был прикомандирован к штабу Туркестанского военного округа и принимал участие в Памирских походах полковника Ионова. В июле-октябре 1893 года он совершил самостоятельную тяжелейшую экспедицию в район реки Бартанга, вел бои с афганцами и был на краю гибели.

 

Орошор

После завершения торжественного мероприятия Саркор и Тукурбек вернулись обратно. Однако, добравшись почти до дома, случилась беда - в районе озера Каракуль внезапно скончался Тукурбек, и на его место позже был назначен человек по имени Коконбек.

Саркор же вернулся домой и в последующие годы делился своими впечатлениями о коронации с земляками, офицерами Памирского отряда и другими путешественниками, которые проходили в те годы через Бартанг. Он рассказывал о том, что видел в Москве: «одних только офицеров было столько, сколько песчинок на дне реки Бартанга». Помимо военного могущества царя, воображение горца поразили красота и наряды женщин на коронационных торжествах.

О жизни Тукурбека имеется небольшой опубликованный материал, но про Саркора нам ничего не удалось найти в научно-исторической литературе советского и постсоветского периодов. Его имя было предано забвению. Очевидцы отмечают, что у Саркора было такое количество госнаград, которого, пожалуй, больше ни у кого на Памире не было.

Это и явилось поводом, чтобы мы обратились к первоисточникам и подготовили небольшое исследование о волостном управителе Орошора, на территории которого в 1911 году появилось Сарезское озеро. 

А волостным Саркор стал после прежнего управителя Орошора - Язгуломи. Дело было так. Когда в начале 1890-х годов на восточном Памире появились первые русские отряды во главе с полковником Михаилом Ионовым, к ним обратился житель восточного Рушана по имени Язгуломи.

Он жаловался на бесчинства афганцев, которые уже десять лет хозяйничали на всем Западном Памире.

В результате его жалобы в 1892 году верхний Бартанг до кишлака Басит был очищен от оккупантов. Учитывая то, что Язгуломи отличался предприимчивостью, и помимо таджикского языка владел еще и тюркским, его назначили волостным управителем, отменив временно все налоги.

Новую волость назвали Орошором, и в нее входили четыре аксакальства: Орошорское, Савнобское, Нисурское и Сарезкое.

О волостном Язгуломи положительно отзывался штабс-капитан Сергей Ванновский, который в 1893 году встречался с ним в этих краях. А народное творчество сохранило легенды о его храбрости до наших дней.

 

Чиновник, работавший бесплатно

После Язгуломи волостным стал Саркор.

«Высокий, идеально сложенный, красивый лицом, гибкий, проворный, он очень напоминает красивейших представителей кавказских горцев, - писал в 1904 году исследователь Борис Станкевич в журнале «Русский вестник». - С первого взгляда на его фигуру без колебаний отнесешь его происхождение к арийскому корню».

Саркор продолжил курс своего предшественника по улучшению качества жизни своих земляков. Были сделаны новые деревянные и каменные арыки, благодаря которым начали орошаться новые земли.

В 1895 году между Россией и Англией было заключено соглашение, получившее название «Памирского разграничения». По его условиям, Западный Памир переходил под управление Бухарского эмирата, а Орошорская и Памирская волости остались в составе Туркестанского генерал-губернаторства.

Но Саркора такой расклад не устраивал. Об этом писал британский майор Ральф Кобболд.

Во время коронационных торжеств в Москве в 1896 году Саркор попросил, чтобы Западный Рушан, где люди жили практически впроголодь, был присоединен к Орошору. Однако один из министров сообщил ему, что это невозможно, поскольку Рушан был передан Бухарскому Эмиру.

Недоброжелателей среди окружения нашего героя тоже хватало. Они обвиняли его в неуплате тестю всего обговоренного калыма за жену и в том, что якобы он передал англичанам информацию о продвижении русских войск.

После разбора этих обвинений начальник Памирского отряда капитан Амосов скажет: «Интриги против Саркора» это дело рук «честолюбца, захотевшего перебить у Саркора должность волостного».

Летом 1901 года сын Ишанкула, бухарского наместника на Западном Памире, во время встречи с русским начальством в Хороге позволил себе смеяться над Саркором, имевшим несколько медалей.

«Ишь, нацепил на себя кружков», - выразился он. И показывая на орден, надетый волостным Азизханом, говорил, что «медаль» ничего не стоит купить за 5 рублей.

На замечание, что его отец также носит русский орден, отвечал: «Так, чтобы отделаться, а потом он у него будет валяться где-либо».

Вероятно, все эти люди не знали о том, что Саркор был, пожалуй, единственным чиновником во всем Туркестанском крае, работавшим бесплатно.

Волостные восточного Памира, Алая и другие получали в то время жалование младших чинов Российской империи.

В своём письме от 7.11.1898 года начальник Памирского отряда Кивекэс просил губернатора Ферганской области о пособии Орошорскому волостному, который уже четыре года работает бесплатно.

Он отмечал, что из-за постоянных разъездов по службе его домашнее хозяйство сильно пострадало. Но вопрос так и остался нерешенным. 

 

«Житница края»

А в бухарской части Памира в это время кипели другие страсти. Бек Ишанкул, которого Кивекэс называл «мошенником», умудрялся еще продавать эти должности.

Когда жителю Гунта по имени Ховаршо предложили стать казием за 100 рублей, тот отказался. В итоге его избили и оштрафовали на те же 100 рублей за неповиновение. А Ишкашимский аксакал после своего назначения на должность вовсе убежал в Афганистан.   

В 1905 году, учитывая особенности политического положения, Западный и Восточный Памир были объединены в одну административную единицу под управлением начальника Памирского отряда. Эксперимент с Саркором был применен ко всему западному Памиру.

Все местные чиновники, выбранные из более обеспеченных слоев населения, жалование от государства не получали, за исключением казиев, которые вознаграждались в виде процента от суммы иска. Возможно, это и стало одним из катализаторов успеха будущих реформ.

В итоге из местных жителей на госслужбу шли те, кто хотел служить своему народу. В сегодняшнем понимании все местные чиновники были волонтёрами. 

Благодаря стараниям Саркора и его предшественника, Орошор занял репутацию «житницы края»: жители этой волости стали жить в разы лучше, чем соседние.

Это подтверждают Ванновский, Коббольд, Станкевич и Муханов. В частности, для годового потребления хлеба и бобовых за 1909 год в Рушане после сбора урожая не хватало еще 21103 пудов, в Вахане 5655, а в Орошоре был избыток в 278 пудов. 

 

Несправедливо забытый

К сожалению, о последних годах жизни Саркора точной информации не удалось найти. По мнению 75-летнего учителя истории Амридина Начмонова из верхнего Бартанга, Саркор был отравлен ядом.

После долгих поисков достойного преемника административное управление Орошора было передано волостному восточного Памира Коконбеку.

Кроме киргизского он владел и шугнанским, поскольку мама Коконбека была шугнанка. Об этом рассказал его правнук Зулпукаар Сопанов. Это потверждает и Амридин Начмонов. 

Но, февральская ночь 1911 года разрушила мир жителей Орошора на до и после. У кишлака Усой произошел гигантский обвал, перегородивший̆ плотиной̆ реку Мургаб. Кишлак Усой со всеми его жителями был полностью погребен завалом.

По сведениям, полученным капитаном Григорием Шпилько, в результате этого землетрясения погибли 835 человек, из них на Памире - 133, в том числе 54 жителя Усоя, а остальные 702 человека - в Афганистане. 

И имя Сакора было забыто.

Человек, который верой и правдой служил своей Родине и своему народу, был честным и правдивым. Он поднял уровень жизни своих земляков не на бумаге, а в реальной жизни.

Но благородные деяния достойных людей просто так не забываются, память о них все равно когда-нибудь всплывает.

В конце хочется подвести итог словами устода Лоика Шерали :

Чандин макон дигар шавад,

Чандин замон дигар шавад,

Чандин ҷаҳон дигар шавад,

Аммо ба ёди одамон,

Чун қуллаи Боми Ҷаҳон

Некӣ бимонад ҷовидон!