С точки зрения биоразнообразия Центральная Азия является глобально важным регионом. Сохранение всех видов естественных экосистем, лесов, генетических ресурсов, видового разнообразия имеет жизненно важное значение для стран региона.

Вместе с тем, политические и экономические вызовы, стихийное развитие рынка, а также изменение климата усиливают давление на уязвимые экосистемы. По мнению экспертов Livingasia.online, региону необходим единый подход к сохранению биоразнообразия и значимых экосистем.

 

На бумаге одно, а на деле ничего

Страны Центральной Азии (ЦА) накопили уникальный опыт сохранения биоразнообразия и прошли долгий путь с момента обретения независимости в построении административно-правовой системы управления сохранением биоразнообразия.

Но традиционный подход к сохранению отдельных видов животных и растений, практиковавшийся длительное время, привел к сокращению их разнообразия. В то же время он продемонстрировал необходимость экосистемного подхода к сохранению видов вместе со средой их обитания. Такой подход требует разработки новой политики.

«В странах региона уделяется большое внимание подготовке документов и намного меньше выполнению требований нормативных актов, внедрению планов и программ; законы не всегда выполнимы, а планы и программы принимаются без достаточного консенсуса всех заинтересованных сторон и исполнителей, вне связи с другими планами и программами, и без выделения необходимого финансирования», – говорит Валтс Вилнитис, руководитель группы реализации проекта Европейского Союза «WECOOP».

Как отмечают авторы Аналитического обзора приоритетов сохранения биоразнообразия и значимых экосистем Центральной Азии, страны региона признают высокую значимость биоразнообразия и экосистем для социально-экономического развития и поддержания стабильности в регионе.

К тому же они являются сторонами большинства соответствующих международных соглашений и используют предоставляемые международным сообществом возможности, касающиеся сохранения биоразнообразия.

Но при всем этом, по мнению Вилнитиса, лицам, принимающим решения, не хватает видения «большой картины»: Когда слышат «биоразнообразие», понимают «охрана природы», и теряется связь с общей политикой устойчивого развития и, соответственно, принятия государственных решений.

Думают «охрана природы» и не видят экосистемные услуги, а это все, на чем держится сельское хозяйство (почва, пастбища, опылители, микроклимат), чистая вода, древесина, топливо».

Как результат, не придается значение связи биоразнообразия и здоровья человека, которую легко проследить от чумы до пандемии COVID-19.

Немаловажным фактором является и то, что законодательство в странах ЦА, ориентируясь на высокую планку конвенций, задает строгие нормы в отношении сохранения биоразнообразия, а институциональные структуры часто не готовы к исполнению этих норм.

При этом наблюдается низкий уровень информированности и вовлеченности общественности в вопросы, касающиеся сохранения биоразнообразия.

 

На разных языках об одном

Помимо того, что в Центральной Азии недостаточный институциональный потенциал, необходимый для надлежащего управления биоразнообразием, также существуют структурные несоответствия между центральными и местными органами власти.

Ведомства, отвечающие за сельское хозяйство, нефть и газ, полезные ископаемые и воду, иногда конкурируют друг с другом и обладают большей властью, чем экологические ведомства.

«При ориентации развития общества исключительно на экономическое развитие, экосистемы, биоразнообразие и человек всегда будут не в приоритете. Важно задать другие индикаторы развития, которые бы включали сохранность естественной окружающей среды и благополучие человека в качестве первостепенной цели развития», – считает Анна Кириленко, исполнительный директор ЭД «БИОМ» и старший эксперт проекта «WECOOP» по вопросам биоразнообразия.

Обзор также показал, что существует значительное расхождение в терминологии по биоразнообразию, а некоторые термины, проработанные на международном уровне, и вовсе отсутствуют в законодательстве стран ЦА.

Кроме того, ряд используемых определений часто расплывчаты, что порождает сложности в правоприменении (например, «биосферный резерват», «биосферная территория»). Некоторые одинаковые термины, используемые странами, довольно сильно отличаются друг от друга по содержанию (например, «лес»), что затрудняет диалог и региональные усилия по сохранению.

Авторы Обзора считают, для ведения продуктивного диалога на уровне стран ЦА необходимо выстроить понимание на уровне лиц, принимающих решения и экспертов, в том числе через анализ различий в терминологии законодательства и понимание систем управления биоразнообразием в странах.

Эксперты также отмечают, что в связи с повышением осведомленности о роли изменения климата необходимо обновить термины «устойчивое развитие», «климатоустойчивое развитие», «устойчивое и эффективное управление природопользованием» на национальном уровне.

Межправительственная группа экспертов по изменению климата (МГЭИК) уже различает устойчивость sustainability, как «межпоколенное равенство в потреблении ресурсов» и устойчивость resilience, как «способность сопротивляться влиянию катастрофических явлений или трендов, сохраняя важнейшие функции, идентичность и структуру». Это различие вовсе не упоминается в законодательных документах стран ЦА, хотя обсуждается в научной среде этих стран.

Пока естественные экосистемы сохраняют свой исходный состав и структуру, они могут гибко реагировать на изменение климата, адаптироваться к нему.

Так, например, сохранение растительного покрова предотвращает потерю плодородного слоя и образование разрушительных паводков и селей. Превышение порога устойчивости приводит к нарушению структуры, стабильности и функционирования экосистемы, вплоть до полного разрушения и потери хозяйственной ценности, восстановление которых – крайне сложный и ресурсоемкий процесс (Шукуров, 2016).

ООПТ – хранители биоразнообразия?

Особо охраняемые природные территории (ООПТ) являются важным элементом сохранения биоразнообразия. Однако эффективность ООПТ зависит от их размера, охвата ключевых местообитаний и экосистем, а также эффективного управления.

В целом, 5,6 процентов площади стран ЦА находится под охраной (Рис. 2), что меньше половины среднемирового показателя (14,8 %).

Особой охраной были обеспечены заповедники, которые служили лабораториями для изучения хода естественно протекающих в природе процессов. Основной задачей создания заповедников были научные цели и сохранение эталонов естественного хода природных процессов.

Начало 2000-х годов и более позднее время характеризуется некоторыми отступлениями от классических основ заповедного дела – заповедники становятся местами активной рекреации.

Кириленко отмечает:

«Важно верно определять границы экосистем, чтобы иметь возможность действительно сохранить целостный комплекс. Профессор Эмиль Шукуров полагал, что ядром естественной экосистемы является размножающаяся популяция хищников, характерных для данной экосистемы. Это важный подход для определения границ экосистемы, а следовательно и ООПТ».

Существующая сеть охраняемых законом территорий, включая те, которые находятся под строгой охраной, недостаточно велика для сохранения биоразнообразия. Необходимы дополнительные усилия стран для того, чтобы сделать больше и лучше для природы и создать согласованную Региональную природную сеть.

«ООПТ очень эффективны, если а) их достаточно много, и они включает все ключевые экосистемы и б) если они должным образом охраняются – как от браконьерства, так и от хозяйственного использования. То есть, необходимо создавать новые и сохранять существующие.

Для этого не хватает строгих законов и егерей с винтовками на внедорожниках, а нужно сотрудничество с местными жителями и другими заинтересованными лицами. Биоразнообразие – экосистемы, которые связаны с горными хребтами, пустынями, и реками, мигрирующие виды птиц и млекопитающих – не знает государственных границ. Для эффективной охраны необходимы согласованные действия во всех странах региона», – говорит Вилнитис.

 

Что делать? 

Для сохранения биоразнообразия и экосистем региона требуется комплексный подход с созданием экологического каркаса Центральной Азии с приоритетом на сохранение всех типов и классов экосистем, считают эксперты. Странам необходимо:

- Привести национальные цели по биоразнообразию в соответствие с 15-ой целью устойчивого развития;

- Развивать и поддерживать трансграничное сотрудничество;

- Укреплять механизмы финансовой поддержки мероприятий по сохранению биоразнообразия;

- Расширять сеть ООПТ;

- Взаимодействовать с международными агентствами по развитию и финансовыми организациями в целях привлечения международного опыта и ресурсов для сохранения биоразнообразия.

«Необходимо создать общие информационные ресурсы институциональных и законодательных основ мониторинга биоразнообразия, унифицировать методы и объекты мониторинга для ЦА, создать механизмы обмена информацией в сфере биоразнообразия и экосистемных услуг между всеми заинтересованными сторонами, и интегрировать программы по сохранению биоразнообразия во все региональные инициативы», – добавляет Кириленко.

Кроме этого, по мнению экспертов, если сейчас принимающие решения лица буквально воспримут Куньминско-Монреальскую глобальную рамочную программу в области биоразнообразия как руководство к действию, то регион начнет движение в правильном направлении.

Программа была принята ​​19 декабря 2022 года на 15-ом совещании Конференции сторон Конвенции о биологическом разнообразии (КС 15). Концепция рамочной программы – это мир, живущий в гармонии с природой, где «к 2050 году биоразнообразие ценится, сохраняется, восстанавливается и разумно используется, поддерживая экосистемные услуги, и здоровое состояние планеты и принося выгоды, необходимые для всех людей».

Этой весной оставайтесь с нами в Telegram, Facebook, Instagram, Яндекс.Дзен, OK и ВК