В сентябре 1997 года в Душанбе начала работу Комиссия по национальному примирению, в задачу которой входило воплощение в жизнь пунктов Соглашения о мире, достигнутого в июне 97-го в Москве.

Роль защитников Комиссии была возложена на 25-й батальон, сформированный накануне начала ее работы.

В сентябре 1996 г. в соседнем Афганистане произошло событие, которое резко изменило соотношение сил в самой стране и в регионе в целом – захват Кабула талибами. Это заставило внешние силы, в частности Россию, усилить давление на таджикское правительство и Объединенную таджикскую оппозицию для ускорения процесса мирного урегулирования.

В этот же месяц полевые командиры правительственных и оппозиционных сил впервые встречаются в мирной обстановке и подписывают Гармский протокол о выводе с территории Джиргатальского и Таджикабадского районов всех постов военных формирований сторон и восстановлении госорганов.

Режим прекращения огня соблюдался в Каратегинской долине два с половиной месяца, однако с начала декабря боевые действия вновь возобновились. Именно этот вопрос обсуждался во время предварительной личной встречи двух лидеров – Эмомали Рахмона и Саида Абдулло Нури – 10–11 декабря в Хосдехе (Афганистан). В ходе этой встречи был подписан Протокол об урегулировании военно-политической обстановки в зонах противостояния.

Этот документ стал важной вехой в деле урегулирования военного конфликта и серьезным шагом к миру.

Одним из значимых этапов мирного процесса было совместное претворение в жизнь решений Соглашения, подписанного в Москве 27 июня 1997 года. Было решено создать в Душанбе Комиссию по национальному примирению, куда входили бы представители правительства и оппозиции. Для обеспечения безопасности последних было решено создать батальон, в состав которого должны были войти вооруженные силы Объединенной таджикской оппозиции (ОТО).

Долгие переговоры

- Когда вооруженные группы ОТО было решено отправить из Тавильдары в Душанбе, где они должны были образовать 25-й батальон Минобороны, многие моджахеды выразили сомнение в благих намерениях властей и спрашивали, кто даст гарантию, что их не обманут, - вспоминал на состоявшейся в Душанбе научной конференции, посвященной Дню национального единства, известный общественный деятель Абдулло Хабибов. - Чтобы выполнить задачу по набору личного состава батальона, группа специалистов под моим руководством была отправлена 12 августа на вертолете в Тавильдару. Тогда я занимал должность первого заместителя министра обороны. Нашей комиссии при содействии главнокомандующего вооруженными силами ОТО Мирзо Зиёева в короткий срок предстояло подобрать 260 вооруженных бойцов и, проведя медобследование, отправить их в Душанбе.

Комиссия приступила к работе в Чилдаре, где располагался штаб ОТО, однако не все было так просто. Бойцы оппозиции, среди которых было немало молодежи из районов республиканского подчинения и Бадахшана, смотрели на представителей власти с недоверием. Сам Мирзо Зиёев в беседах не раз приводил примеры, обвиняя правительство в событиях тех лет.

- …Я и другой член комиссии Мирзоназар Холназаров ночевали в кишлаке Лангар, в доме Мирзо Зиёева. Мы осознавали, что пока не убедим их в том, что наши намерения направлены на достижение мира в стране, работать будет сложно, - рассказывал далее А.Хабибов. - В то же время мы объясняли бойцам и особенно их командирам, что люди везде разные и среди представителей правительства есть те, кто пытается помешать достижению мира. Мирзо Зиёев, получающий информацию о ситуации в столице и в стране из своих источников, в свою очередь утверждал, что пока о мире говорить рано. В первые дни нашего пребывания удалось внести в список всего несколько человек, а затем и вовсе желающих не оказалось…

Нам пришлось вновь обратиться к Зиёеву. «Мы договаривались, что каждый из командиров региона предоставит мне по 40-50 бойцов, но есть опасения, что их могут обмануть. Кто даст гарантию, что колонна по пути в Душанбе не попадет в засаду или их не перестреляют по прибытии на место?» – спросил он.

Мы попытались объяснить, что путь к миру уже безвозвратен и что в этом деле немалая заслуга ООН, России, Узбекистана, Ирана и Афганистана.

Тут лицо Зиёева изменилось, и в гневе он произнес: «А не они ли те, из-за которых мы сегодня с оружием в руках воюем друг против друга?!».

На пути к согласию

Двухсторонние встречи и беседы постепенно стали давать плоды. К концу недели в Чилдаре уже находилось свыше 200 бойцов. Надо было решить вопрос с их отправкой, но из Душанбе не было вестей.

- Вскоре, когда мы с Зиёевым ехали в кишлак Лангар, в Чилдару прибыл вертолет. Мы повернули обратно, но вертолет, не дождавшись нас, полетел в Душанбе с остальными членами комиссии, - продолжил А.Хабибов. - Мы были немного озабочены, но делать нечего, надо было ехать в Душанбе на машине, для чего попросили помощи у Мирзо-командира. «Вы же знаете, какая ситуация сейчас в регионе. Я не могу обеспечить вашу безопасность, дождитесь вертолета», - советовал он нам. Я ответил, что ехать нужно, так как в Душанбе необходимо решить вопросы приема и размещения бойцов батальона.

На следующий день по указанию Зиёева нас посадили в «жигули» и отправили в столицу. По пути было множество постов ОТО, но все их мы проходили благополучно, после того как наш водитель-хаджи объяснял бойцам, что это поручение Зиёева.

Но вот на посту в Дарбанде случилось неожиданное. Остановившие нас бойцы сообщили, что мы должны идти к их командиру – Мулло Абдулло. Нас привели в красивый сад, посреди которого протекала речка с прозрачной водой. Мулло Абдулло сидел на топчане, устланном несколькими курпачами. На дастархане перед ним было множество блюд, фруктов, напитков.

Он поздоровался, не поднявшись с места. Кто-то из присутствовавших пригласил сесть ближе к командиру, но Мулло указал нам на край дастархана и спросил, с какой целью мы прибыли в эти края. Мы объяснили.

«Не будет никакого мира. Мы еще подумаем. Я не верю вашему правительству».

Мы сказали, что подписан мир и все желают скорейшего прекращения войны.

«Хватит! - воскликнул гневно Мулло Абдулло. – Такие бумаги подписывались десятки раз, но мира не стало. Мы продолжим свое дело».

Напомнив, что на этот раз мы идем к миру безвозвратно, мы попросили разрешения ехать дальше.

Мулло поднялся и крикнул: «Здесь я решаю, когда вам ехать и ехать ли вообще!»

Чтобы разрядить ситуацию, я ответил, что да, действительно, право хозяина, когда отпустить гостя домой.

Несколько часов спустя Мулло Абдулло отпустил нас.

Через несколько дней мы снова на вертолете отправились в Чилдару.

Утром на открытой местности села началось построение состава нового батальона. Выступив с короткой речью перед моджахедами, я еще раз разъяснил им важность этого события для достижения мира на нашей земле. Затем с напутствием к своим бойцам обратился Мирзо Зиёев.

И вот прозвучал приказ «По машинам», однако никто не двинулся с места. После нескольких напряженных минут я попросил Мирзо-командира ускорить отправку. После повторного приказа из строя прозвучало несколько голосов, спрашивающих, кто даст гарантию, что по пути в Душанбе или в самой столице их не убьют.

Я ответил, что их безопасность гарантирует правительство республики перед мировым сообществом.

В ответ я услышал: «В правительстве много разных групп, не все они хотят мира и слушаются руководства. Нам нужны гарантии!»

Тогда Мирзо Зиёев позвал одного из своих подчиненных и отправил его куда-то. Вскоре тот вернулся, держа за руку красивого мальчишку лет 8-9 с длинными волосами.

Зиёев положил руку на голову мальчугана, с улыбкой смотрящего на него, и сказал: «Вот моя гарантия. Вы знаете, что этот мальчик – мой любимый сын. Он поедет с вами. Что случится с вами, то будет и с моим сыном. Ради мира я готов жертвовать самым дорогим».

После этих слов все бойцы сели по машинам, и мы поехали в Душанбе, где еще предстояло сделать немало для того, чтобы в стране наступил долгожданный мир.

Командир Ходжи Халим

В Душанбе колонна прибыла за неделю до начала работы Комиссии по национальному примирению.

- Тогда была создана еще одна группа - из числа бойцов ОТО и госбезопасности, - вспоминает Султон Хамад, в то время также входивший в состав комиссии по организации слияния вооруженных сил ОТО в правительственные войска. – Эта группа занималась непосредственной охраной членов Комиссии, в состав которой входили представители как ОТО, так и действующего правительства.

Начав свою работу в Москве, 15 сентября 1997 года КНП перебазировалась в Душанбе, в гостиницу «Вахш».

Ну а сам 25-й батальон разместили недалеко от проспекта Негмата Карабаева, рядом с библиотекой Лахути.

Возглавил батальон бывший командир ОТО Абдухалим Назаров, более известный под именем Ходжи Халим. Статус хаджи он получил после паломничества к святыням ислама.

После прихода к власти Эмомали Рахмона Ходжи Халим сложил оружие и бежал в Казахстан, где занимался бизнесом.

Ему сразу же было присвоено звание полковника. Его назначение вызвало неоднозначную реакцию у других полевых командиров ОТО. Они считали несправедливым то, что командиром батальона назначен человек, пять лет находившийся за рубежом.

«Мы воевали, а он там ел сникерсы, а теперь решил стать командиром?» - возмущались они.

Позже появились слухи, что Ходжи Халим вернулся в Душанбе с караваном автомашин, которые потом передал Комиссии по национальному примирению, возглавляемой Саидом Абдулло Нури. Однако сами бывшие представители ОТО не подтвердили эту информацию.

- Никаких караванов машин лично я не видел, - говорит Султон Хамад. – Ходжи Халим был назначен командиром батальона по согласованию с правительственной стороной. Тут, вероятнее всего, сыграли роль другие факторы. Он долго находился в другой стране и, следовательно, в отличие от других командиров, на психику которых не могла не повлиять война, был более предрасположен к мирному процессу. Он был городским парнем, хорошо владел русским языком, был общительным, и, хотя не имел военного образования и большого боевого опыта, его навыки ведения переговоров в итоге позволили ему перетянуть на свою сторону других оппозиционеров и сдружиться с ними. Хорошие отношения Ходжи Халим наладил и с офицерами правительственных войск.

Комиссия работала в сложной политической обстановке.

- Напряжение в первое время ощущалось, были угрозы, и даже нападения, но несмотря на это мы продолжали работу по реализации достигнутых мирных соглашений, - вспоминает бывший представитель от ОТО в Комиссии Мухаммадали Файзмухаммад. – 22 сентября 1998 года был убит председатель правовой подкомиссии КНП Отахон Латифи. На его место был назначен другой наш представитель, Мухаммадшариф Химматзода, который также внес большой вклад в достижение мира в Таджикистане.

Последний парад

В 25-м батальоне вчерашним моджахедам приходилось привыкать к новым требованиям.

- Воевать мы могли, но вот в остальном были проблемы. Например, мы никак не могли привыкнуть к режиму – подъем, зарядка, строевой осмотр, маршировки на плацу, уборка территории и так далее. В горах не было необходимости в этом, - вспоминает один из бывших солдат 25-го батальона. – Но именно наши боевые навыки помогли во время отражения нападения Махмуда Худойбердиева на севере страны, когда совместно с правительственными силами мы заставили противника бежать. Тогда действительно многие верили, что вражде пришел конец. До сих пор помню, как наш батальон наряду с другими частями прошел парадом на одном из торжественных мероприятий. Затем мы, бойцы ОТО и ребята из правительственных частей, дружественно беседовали, шутили. Нас тогда угостили сладостями. Это были очень трогательные и приятные моменты.

Страна постепенно начала оправляться от последствий войны. Был принят Акт о взаимопрощении, согласно которому были освобождены все военнопленные, была гарантирована свобода и безопасность всем участникам политического противостояния и военного противоборства с 1992 до дня принятия данного акта. В конце 1998 г. все таджикские беженцы были возвращены из Исламской Республики Афганистан на родину, что свидетельствовало о достижении окончательного мира в стране.

3 августа 1999 г. состоялась торжественная церемония подписания руководством ОТО Заявления о роспуске своих вооруженных формирований.

25-й батальон, который позже вошел в состав Министерства обороны как войсковая часть 31001, был расформирован. Пожелавшие служить дальше перешли в другие части, остальные вернулись к гражданской жизни. Сам Ходжи Халим также решил продолжить военную карьеру и достиг больших высот на службе, пока не наступил сентябрь 2015 года…