Он такой же трудовой мигрант, как и миллионы наших сограждан. Только не от лопаты, а от театра. Работая за пределами нашей страны, он остался ее горячим патриотом, отказывающимся от предложений поменять свой таджикский паспорт на более «комфортный».

Сегодня, 19 сентября, обладателю 17 Гран-при и 16 премий «За лучшую режиссуру», дважды лауреату премии им. Кирилла Лаврова (Россия) и Государственной театральной премии им. М. Рыскулова (Кыргызстан), режиссеру, поставившему более 145 спектаклей, писателю и драматургу Барзу Абдуразакову исполняется 65.

 

Предисловие

Получив редакционное задание подготовить материал к юбилею Барзу Абдуразакова, набросал и отправил ему, как полагается в таких случаях, вопросы о жизни и достижениях. К моему удивлению, в ответ получил возмущенное письмо от юбиляра – что я ничего не понимаю в юбилеях, все не так просто, и он не будет отвечать на мои вопросы, а сам себе их задаст и сам ответит. На том и порешили…

 

Убежать от себя в свое прошлое и не остаться там. Взгляд на себя со стороны в 65 лет

Там, где я есть, меня все устраивает. Жизнь подобна ежедневнику, в котором каждый день фиксируешь события, размышляешь, записываешь понравившиеся цитаты… И когда дописываешь последний лист, всегда оставляешь место для финальной строчки – «благодарю Тебя!» А когда начинаешь новый блокнот, вписываешь первую строку – «Во имя Тебя!»

Я в восторге от того, чем окружает меня жизнь. Это, как если бы я на закате оказался на вершине высокой горы, откуда открывается необозримый горизонт с неописуемо красивым ландшафтом. И здесь ты понимаешь, что жизнь тебе принесла немало всяких сюрпризов. А сейчас, вот здесь, когда обозреваешь калейдоскоп стремительно меняющихся узоров, явлений, событий, встреч и перелётов, новых знакомств, понимаешь – все тяготы пути стоили того, чтобы в это мгновенье оказаться здесь и только здесь, и нигде больше.

Если все падения и кровавые раны, в конце концов, были ради того, чтобы видеть то, что вижу, слышать то, что слышу, чувствовать то, что чувствую, несомненно, оно стоило того. Могу сказать, я доволен и благодарен тому Гиду, который выбрал для меня этот трудный и богатый на приключения путь.

Он, мой путь, и сейчас нелегкий. Мне порой бывает страшно оглянуться назад. Стыдно за многое. Хотелось, чтобы чего-то не было, что-то не случилось, что-то хочется исправить. А что-то, что ноет, как больной зуб, хочется вырвать из памяти и сжечь, как компрометирующее тебя письмо.

Однако здесь, из этой точки, я смутно пока осознаю, что события и ошибки, недоразумения, падения и разбивания в хлам, были неизбежной частью чего-то целого.

Бог не делится со мной общей картиной моей жизни, ведь картина ещё пишется. Когда, где и каким образом она будет завершена, и каким будет развитие сюжета на следующем повороте? Надеюсь, таким же светлым, как «Подсолнухи» Ван Гога. Однако даже сейчас, когда интрига далека, надеюсь, от завершения, в ткань Его замысла ворвутся непредсказуемые события, неважно какого жанра, и им я тоже буду рад!

Знаю, Великий Художник, в замысле которого не сомневаюсь, непременно приведет меня туда, где я должен оказаться по завершении представления…

 

О родителях и актерском хлебе

Я благодарен родителям за то бесценное, что они мне дали, – жизнь. И если оставить в стороне рост и внешность, которые получил от них, во всем остальном они не вмешивались в мою жизнь, давали мне возможность самому учиться карабкаться по жизни, как это делают птицы – возмужал, осознал, взял свою судьбу в руки и марш!

Только в одном они, пожалуй, были категоричны и единодушны – режиссура, актерский хлеб месится из слез, пота и крови. Они оба были артистами, поэтому, зная, насколько рискованной и тяжелой может быть работа в театре, они всеми правдами и неправдами пытались отговорить меня от повторения их участи.

Только выбрав этот путь, я на себе почувствовал их правоту. В те моменты, когда я был загнан в угол, и удары один за другим сыпались справа и слева, в грудь и в спину, сокрушая меня, я, не выдержав, оказывался в нокдауне.

И тут сквозь шум в ушах и туман в сознании я слышал голос матери: «Я предупреждала тебя...», а за ней вторил отец: «Взялся, вот и выкарабкивайся сам, недотепа!» И вы не поверите – когда рефери доходил до цифры 7, я вставал на ноги и снова был готов сражаться.

Как я им благодарен за доверие! За веру, что сам справляюсь, без их опеки…

 

«Глобус Шахринава»

В моем советском паспорте есть географическая точка – Таджикская ССР, Гиссарский район, п/о Шахринау. Именно «у» в конце. Место, которое фундаментально повлияло на меня, на мое формирование. Шахринав – моя альма-матер. Все мои эмоциональные импульсы и реакции на мир, на людей, отношение к ним, мои взгляды, интеллект и характер, моя связь с природой вещей сформировались именно там. Печаль и радость, мои ценности, добро и зло, ад и рай, любовь и презрение, милосердие и жестокость, сочувствие и бесчувственность, воспитание и культура, этические нормы заложены там.

Этот клочок земли, который за 20 минут можно пересечь от северной до южной точки, казался мне бескрайней землей, которую можно свернуть в шар и назвать «Глобус Великого Шахринава». Он был и остается моим Эдемом, местом, где из местной глины был создан я.

Может быть, поэтому далеко от Родины обуреваемый ностальгией по дому, я вижу сны, события которые разворачиваются в Шахринаве, и часто незнакомые мне места во сне все равно называются «Шахринав». Эдем, из которого я был изгнан, подобно оперившемуся птенцу. Или нет – подобно лососю, которого в некий час зов Родины вернет из океана к его пресным, вкусным потокам...

 

О времени

Я ничего в своей жизни не хочу менять. Впрочем, нет, хочу. Я хотел бы изменить свое отношение ко времени – ценности, утрата которой невосполнима и непростительна.

 

Манкурт. Назад в СССР?

Со времени моего последнего спектакля на Родине прошло 14 лет. Мои спектакли подвергались запрету и раньше, но этот стоит особняком. Это моя боль. Не потому, что он был хорош и совершенен. Как раз наоборот – он был далек от совершенства.

Ценность этого спектакля заключалась только в том, что он мог стать ответом на некоторые беспрецедентно важные вопросы, которыми задается пусть и малая часть нашего общества, наблюдающая с тревогой за аномальными искажениями сознания нашего народа…

Вас не пугает, не удивляет патологическое желание части нашего населения послать к чертям всякую независимость и вернуться в прошлое, в большевизм, и строем, махая флагами, пройтись по Красной площади, лицезрея лики генсеков? Вернуть пресловутый «самый вкусный на свете пломбир», «пить воду из-под крана» и с трепетом ожидать новые серии «Кино о Штирлице» или «Ну, погоди»...

Вас не пугает их презрительное отношение к свободе, демократии и цивилизованности, их нескончаемые причитания по поводу «развала великой страны», их скрытое пока разочарование независимостью, их пугающе страстное желание быть зависимым? И это, заметьте, после трети века провозглашения независимости…

Вы наверняка знакомы с таким понятием, как «Стокгольмский синдром». Большинство из тех, с кем вы общаетесь, уверен, заражены им. Кажется, уже не осталось компаний друзей, встреч одноклассников, на которых разговор не скатывался бы в ностальгию по СССР, о том, как мы «пили воду из-под крана и не болели…»

Да что говорить! Зайдите сегодня, на 33-м году независимости страны, в любой супермаркет столицы и попытайтесь найти хотя бы один ценник на государственном языке. Мы больное общество, и корни этого лежат в истории о манкурте, которую рассказывает железнодорожный рабочий Едигей в романе Чингиза Айтматова «И дольше века длится день».

 

О национальном театре

Дома я иногда оказываюсь в компании артистов, слышу откровения моих товарищей по цеху – сожаления о потерянном времени, слабом репертуаре, отсутствии режиссеров и маленькой зарплате…

Наш театр, очевидно, переживает не лучшие времена. Но у него есть еще шансы вернуться на лидирующие позиции, вернуть себе зрителя. Проблема в гордыне. Надо подавить ее в себе, обратиться к зарубежным специалистам.

Нужны крепкие профессионалы, дорогостоящие мастера и дорогостоящее оборудование. Это работа по человеческим и финансовым ресурсам почти равна восстановлению целого города, разрушенного города. Но на этот необходимый шаг нужно решиться, надо рискнуть.

Необходима госпрограмма по реабилитации и развитию национального театра. Театральное пространство надо наполнить профессионалами, чувствующими природу театра, знающими его язык. Надо признать ошибки, попросить помощи на стороне, найти специалистов, которые за несколько лет вылечат истощенный организм театра.

Почему бы и нет?! Ведь приглашают в спортивные клубы и в банки зарубежных специалистов со стороны, платят им большие деньги. Так почему бы и в случае с театром не обратиться за помощью?

 

О зарубежных театрах

Театры за рубежом как люди: они чем-то похожи и всегда разные. Где-то работается легко, где-то сложнее. Конечно, всегда выбор за мной и ответственность за результат – на мне. Свободен ли я там? Относительно свободен, так как учитываю проблемы и политическую ситуацию в стране, где предстоит работать. Нюансов много…

 

Что я чувствую при слове «родина»?

Любовь. Не будь этой любви к моей стране, я бы давно, еще в 2010 году, после запрета сразу двух моих спектаклей, покинул бы страну и принял бы предложение одного из государств, которые готовы были предоставить мне убежище.

Я выношу бремя странствий лишь только потому, что могу вернуться домой. Я задыхаюсь без моей земли, на которой Богом было уготовано мне родиться. Друзья и враги приходят и уходят, подлость интриги забывается, раны со временем заживают, а земля моя остается, обновляется и цветет.

 

О счастье

Счастлив ли я? О да, безгранично! Ведь я влюблен! Люблю Шоиру, мою супругу. Люблю и горжусь моими детьми. Люблю внуков. Люблю работать. Люблю людей. Люблю Родину. Люблю родной язык. Люблю мир. Разве этого мало?

 

О планах

19 сентября должна состояться премьера нового спектакля в театре «Жас сахна», 20-го лечу в Таллин на премьеру спектакля по пьесе Мариуса Ивашкявичюса, где главным персонажем являюсь я. А 22 сентября там же, в Таллине, начинаю работать над новой постановкой.

В середине октября, возможно, вернусь в Алматы, чтобы закончить работу, остановленную из-за болезни актрисы. До Нового года предстоит еще одна постановка, с нетерпением жду ее.

 

Читателям

В день своего семидесятилетия К. С. Станиславский написал: «Долго жил. Много видел. Был богат. Потом обеднел. Видел свет. Имел хорошую семью, детей. Жизнь раскидала всех по миру. Искал славы. Нашел. Видел почести. Был молод. Состарился. Скоро надо умирать.

Теперь спросите меня: в чем счастье на земле?

В познании. В искусстве и в работе. Познавая искусство в себе, познаешь природу, жизнь мира, смысл жизни, познаешь душу - талант! Выше этого счастья нет.

А успех? Бренность».

Этой осенью оставайтесь с нами в Telegram, Facebook, Instagram, Яндекс.Дзен, OK и ВК.